Долина костей - Страница 14

В упомянутой выше лавке имелось немало порнографических книжонок, которые наряду с Рэем Бобом стали моими сексуальными наставниками. Правда, скажу сразу, что в качестве педофила Рэй Боб проявлял не слишком уж большую изобретательность. Памятуя о происходящем за стенкой, я первое время побаивалась, как бы мне от него не досталось, но нет, груб и жесток он был только с мамой, а со мной чуть ли не деликатен и все время интересовался, что я чувствую. Честно говоря, ничего такого особенного я не чувствовала и, пока он проделывал со мной свои делишки, мысленно отстранялась, хотя и не полностью, чтобы следить за ситуацией и имитировать ожидаемую реакцию, да отвечать на вопросы типа «тебе это нравится, детка?». О да, папуля, пихай сильнее и глубже! Дело в том, что Рэй Боб в положенное время прочел свою долю точно таких же книжек, так что, несмотря на внушительную разницу в возрасте, представления о сексе у нас были схожими — жизнь, уже в который раз, следовала за искусством в сырой подвал. Мне, правда, кажется, что ему хотелось сделать меня сексуальной рабыней из своих извращенных фантазий, но тут уж он дал маху: такой я никогда не была. Другое дело, что это только догадки; на эту тему мы с ним не говорили. Честно говоря, Хантер Фой тоже особо не напрягался, чтобы меня соблазнить. Просто приехал однажды на своей тачке, поздоровался, я ответила «привет», села к нему в кабину, он отвез меня на побережье, в парк «Песчаная бухта», мы с ним забили по косячку, а когда стали целоваться, я сорвала футболку и лифчик, словно они меня жгли, прыгнула на него и, как пишут в тех самых книжонках, «удовлетворила свою похоть». Не могу не признать, что, когда мы проделывали это во второй раз, я и вправду испытала нечто вроде того, что следует испытывать в подобных случаях, и это поразило меня настолько, что я взвизгнула, как щенок.

Домой я вернулась с кружащейся от восторга головой, думая лишь о том, что вот она любовь, такая же, как в песнях и кино, а я настоящая звезда. Дурь, конечно, была полная: предпочесть педофилу, который по крайней мере любил меня, молодого хлыща, ставившего меня ниже своей собаки. Увы, дьявол любит забавляться, ломая свои игрушки, но разве я это знала?

«Это как раз то, что тебе нужно», — нашептывал мне на ухо «лучезарный» всякий раз, когда я пыталась спросить себя: «Эй, девчонка, что ты вообще делаешь?» Правда, в ту пору, когда я подросла, это уже был не «лучезарный человек», как в детстве, а внутренний голос, звучавший как мой собственный.

Такое происходило и с вами.

Ну да ладно. С того дня мы с Хантером встречались и трахались каждый день на протяжении пары месяцев, но, увы, наша, как пишут в любовных романах, «идиллия» не могла продолжаться вечно. Однажды, когда я, как обычно, вернулась домой около десяти вечера, Рэй Боб поджидал меня с таким выражением лица, какого я никогда у него не видела. Он спросил меня, где я была, а в ответ на обычное вранье насчет занятий с подружками залепил мне по физиономии, да так, что я пролетела полкомнаты. А потом, не без подробностей, рассказал, как и чем я занималась с Хантером Фоем. Я так и не выяснила, то ли меня заложил Рэй-младший, то ли он сам шпионил за мной и выследил с помощью своей полицейской подзорной трубы ночного видения. Так или иначе, он затащил меня в комнату, свалил ударом лицом вниз на кровать, сорвал с меня шорты и трусики, уперся коленом мне в спину и принялся охаживать меня по бокам моим же хлыстом для верховых прогулок. Я, понятное дело, истошно визжала.

Наконец, утомившись хлестать, он стал меня поносить. Обзывал подзаборной шлюхой, неблагодарной тварью, которая, после всего того добра, которое он для меня сделал, приняв в своем доме как родную, связалась с каким-то отребьем, кричал, что раз я не понимаю хорошего обращения, то теперь все будет иначе — меня он станет держать в черном теле, а этого хлыща Хантера упрячет в тюрьму штата. Я пригрозила, что в таком случае расскажу, что он проделывал со мной все эти годы, с девяти лет, но Рэй Боб заявил, что такой маленькой швали, как я, никто не поверит, а если я только вякну, он заявит, что я слетела с катушек, и отправит меня к доку Хербу Дидероффу лечиться электрошоком.

«Ну, это мы еще посмотрим», — сказала я, надевая трусики.

Он попытался схватить меня, но я, хоть мне и основательно досталось, ухитрилась вывернуться и выбежать в гостиную, где из-за моих воплей уже собралась вся семья — мама, державшая Бобби Энн, Рэй-младший, сильно побледневший, отчего его прыщи выступили еще отчетливее, и Джон, который, при всей его обычной заторможенности, выглядел по-настоящему заинтересованным. Увидев их всех, я заорала, что Рэй Боб порол меня за то, что я не хочу с ним трахаться, хватит и того, что он имел меня годами. Рэй Боб снова попытался меня схватить, но я увернулась и спряталась за спиной мамы и Бобби Энн, продолжая выкладывать все подробности нашей сексуальной жизни, чтобы матушка поняла, что я не вру. Рэй Боб, естественно, кричал, что все это клевета, что «она никчемная шваль, как ты и говорила». При этом он бросил на нее тот взгляд, и я, хоть и не видела ее лица, поняла, что ее пробрала дрожь. Тут еще и Бобби Энн начала хныкать, и матушка, под предлогом того, что пора укладывать малютку, быстренько слиняла. Рэй Боб наорал на своих сынков, выгнал их прочь, а меня, схватив за волосы, отволок в сарай. Это было в субботу вечером, и я проторчала там два дня, без еды и питья, но зато в компании жуков и пауков. Никто меня не навещал, никто не принес даже глотка воды, тогда как в этом провонявшем навозом и удобрениями сарае стояла адская жара, а в душе моей так же жарко полыхали мысли о том, как я посчитаюсь со всей этой сворой и сбегу с Хантером Фоем.